Вельяминовы. За горизонт. Книга 3 (СИ) - Шульман Нелли (читать книги бесплатно полные версии txt, fb2) 📗

– Мистер Джеймс, то есть мистер Мэдисон из британского посольства, будет поддерживать со мной связь. Больше никто не знает, что я здесь, ни один человек. Очень хорошо, пусть так и остается… – за окном проплывал перрон Белорусского вокзала:

– Нас ожидает торжественная встреча… – вспомнил юноша, – наверняка, сюда пригнали наших будущих кураторов из Комитета, тоже изображающих героев труда… – мелькнул кумачовый лозунг: «Добро пожаловать в СССР». Генрих проводил взглядом красивую темнокожую девушку, с букетом алых гвоздик:

– Наверное, она из Африки. СССР борется за влияние в тех местах, привозит в Москву тамошних коммунистов. Они так делали перед войной, с немцами… – вагон, дернувшись, остановился. Пассажиры задвигались, зашумели. Генрих услышал звонкий девичий голос: «Ура! Ура героям труда, товарищи!». Незаметно закатив глаза, взяв свой дешевый чемодан, он пошел вслед за толпой, валящей на перрон.

Горела лампа под зеленым абажуром, мягко шелестели страницы. Склонив светловолосую голову над серым картоном папки, он едва слышно насвистывал. Надя узнала мелодию:

Бонза пока с ней не разговаривал, отделываясь скупыми репликами. Молодой человек даже ей не представился.

Длинные пальцы Нади держали свинцовую примочку под левым глазом. Лекарство приятно холодило нежную кожу. Врач пришел в приемную, скучное помещение с советским гербом и портретом Дзержинского. Надя и так понимала, где она:

– Я не в отделении милиции на Пушкинской площади, – девчонки рассказали ей, что именно туда приводят спекулянток из магазинов, – не в уголовном розыске на Петровке. Я на Лубянке. Он комитетчик, никаких сомнений нет… – синяк Надя получила от пьяноватого молодого человека:

– Я не успела отклониться, но мужчина, кажется, выбил ему зуб… – в суматохе Надя даже не поняла, как в ее ладони оказалась скомканная салфетка с криво нацарапанным телефоном:

– Позвоните мне. Эрнст Неизвестный… – она предполагала, что это псевдоним, однако незнакомец не походил на художника или актера. Наде он больше напомнил рабочего:

– Но что рабочему делать в кафе «Молодежное», – усмехнулась она, – по радио передают интервью с токарями, забежавшими после смены выпить кофе под музыку Моцарта. На самом деле они слушают спортивные трансляции в стекляшках, под пиво с водкой… – Надя возвращалась мыслями к незнакомому мужчине:

– У него были особенные глаза. Ясно, что он прошел войну… – телефон она запомнила наизусть, салфетку предусмотрительно выбросила. Ее пока не обыскивали:

– Но могут и обыскать, – напомнила себе Надя, – меня не просто так сюда доставили… – врач уверил ее, что к утру от синяка не останется и следа. Бонза, как называла его про себя Надя, кивнул: «Хорошо». Он обращался с девушкой вежливо, называя ее по имени и отчеству:

– Надежда Наумовна… – Саша листал досье сестер Левиных, Куколок, как их звали в папке, – как говорится в песне, ее стоит иметь на своей стороне… – о родителях Куколок в материалах не упоминалось, но Саша подозревал, что их давно нет в живых:

– Скорее всего, отца они и не знали а их мать, кем бы она ни была, получила пулю или сгинула в лагерях… – по досье девушки значились еврейками:

– Только на бумаге, – напомнил себе Саша, – их паспорта не стоят печатей. Отчество им дали наугад, имя матери могли придумать. Они выросли в закрытом интернате… – младший брат Левиных, подросток четырнадцати лет, тоже мог не иметь никакого отношения к девушкам:

– Но что они близнецы, сомнений нет, – Саша полюбовался снимком Куколок, играющих в волейбол, – очень хороший выбор. Ни один мужчина не устоит. На западе к ним бы выстроилась очередь модных фотографов. У нас они тоже, если так можно выразиться, сделают карьеру, при условии разумного поведения… – о местонахождении интерната в папке не сообщалось:

– Скорее всего, это заведение, где училась Странница… – девушка находилась в Москве на агентурной работе, – но Куколки с ней не столкнутся… – сестер Левиных готовили для общения с иностранцами:

– Очень тесного общения, – Саша незаметно улыбнулся, – если, конечно, Надежда Наумовна не проявит свой темперамент. Хотя многим мужчинам нравятся девушки с характером… – в других обстоятельствах младшая Куколка понравилась бы и Саше, однако речь шла о безопасности Родины:

– Я ее куратор, я повезу ее в Новосибирск. О чувствах не может быть и речи… – вздохнул Скорпион, – надо думать о деле… – сначала ему предстояло объяснить Куколке ее задачи. Изучая папку, он заколебался, но решил, что младшая Куколка, с ее артистическими склонностями, лучше подходит для работы с Моцартом:

– Викинг на нее тоже клюнет, – успокоил себя Саша, – и вообще, кто бы не клюнул… – старшая Левина оставалась в Москве:

– Пусть спокойно учится. Она не физик, она историк. Для нее у нас тоже найдется задание, только позднее… – Саша не хотел приближаться к Викингу. Он хорошо разобрался в материалах проваленной норвежской операции:

– Физика мне никак не изобразить. Викинг далеко не дурак, он меня раскусит. Куколка будет под моим присмотром, но я сохраню дистанцию… – Саша вспомнил об обещании навестить Журавлевых:

– Я хотел поехать в Новосибирск на машине… – он почесал висок, – отправлю Надежду Наумовну на восток самолетом. Она меня подождет. Возьму в Куйбышев гитару, поиграю Журавлевым с Мартой… – думая о Марте, Саша всегда ласково усмехался. Генеральша написала, что девочка получила конверт от Гагарина:

– Открытку организовал Михаил Иванович. Марта с ней не расстается, кладет ее под подушку… – Саша почувствовал прикосновение детской, холодной лапки, с пятнами от чернил:

– Перчатки надень, Мышь, – нарочито строго сказал он, – ветер пока зимний… – перегнувшись через перила Дворцового моста, Марта слушала треск ломающихся льдин:

– Ледостав, – вспомнил Саша, – еще зябко, но понимаешь, что скоро весна. Имя у Марты тоже весеннее… – получив букетик мимозы, девочка сунула нос в желтые соцветия:

– Не пахнут, – она оживилась, – знаешь, наша система обоняния построена очень интересным образом… – Саша скучал по Мышке, как он звал Марту:

– Ничего, я скоро ее увижу… – в папку подсунули отпечатанный на машинке рапорт о вечернем инциденте в кафе. Саша вспомнил свою драку в суворовском училище:

– Надежда Наумовна правильно поступила, – заметив, что она роется в сумочке, Саша вежливо подвинул девушке пачку «Честерфильд», – прозаик Петров, автор книги «Заводская смена», обыкновенный антисемит… – Саша никогда о прозаике не слышал, но в справке указывалось, что уроженец города Иваново является членом партии и союза писателей:

– Второй участник драки скульптор… – Саша тоже не знал этого имени, – формалист, хотя пишут, что он очень талантлив. Но Никита Сергеевич не любит такое искусство… – фамилия скульптора оказалась настоящей:

– Воевал, тяжело ранен, кавалер орденов… – Неизвестный в протоколе указывал, что девушка никакого отношения к драке не имеет:

– Рыцарь… – Саша тоже щелкнул зажигалкой, – защищает женщину…

Женщина невозмутимо курила, рассматривая голые стены кабинета. Тяжелые, темные волосы падали на плечи, она выпускала из пухлых губ колечки дыма. Стройная нога в черных брюках покачивалась. По звонку Саши, Куколке принесли крепкий кофе и тарелку с вафлями. К еде она не притронулась:

– Здесь сахар, – сказала она хрипловатым голосом, – я пью несладкий кофе… – чашку поменяли. Захлопнув папку, Саша услышал тот же недовольный голос:

– У меня идет репетиция, товарищ… – она замялась, Саша молчал, – товарищ работник органов государственной безопасности… – ядовито сказала девушка, – я танцую в ансамбле Моисеева… – Саша поднялся: